Виктор Ольжич. Литва между США, ЕС и Россией: новая политика?
Почему консерваторы так поддерживают Грибаускайте? :::Как Грибаускайте стала «самым влиятельным человеком Литвы»
Случилось то, что для многих было очевидно с самого начала: новый руководитель Литвы Даля Грибаускайте спустя всего полгода после прихода в президентский дворец превратилась из номинального президента в «самого влиятельного человека в Литве». По крайней мере, таковым ее назвали в ходе опроса, проведенного накануне нового 2010 года журналом Veidas, депутаты Сейма Литвы. Как мы и предсказывали в августе (см. «Новый правитель Литвы между двух огней»), чтобы стать реальным, а не фиктивным правителем (каковым, по мнению многих политологов, являлся ее предшественник на посту Валдас Адамкус), еврокомиссару нужно было время. В первые месяцы в Литве господствовало разочарование Грибаускайте, от которой ждали немедленных перемен, отставки прежнего правительства, смены руководства ключевых государственных служб, включая спецслужбы, «единоличного» правления. Все ждали, что обладатель черного пояса по каратэ станет стучать кулаком по столу и метать громы и молнии. Однако Грибаускайте явно не претендовала на роль литовского Никиты Хрущева: поначалу ее даже не было особо заметно. Контраст с предвыборным имиджем боевого политика был большим. Президент сменила лишь одного незначительного министра, другой — министр финансов — сам ушел на повышение, на ее место еврокомиссара в Еврокомиссии. На этом кадровые перемены как бы окончились. «Все осталось по-прежнему, как при Адамкусе» — таков рефрен многих аналитических обзоров в августе-сентябре. Грибаускайте даже обвиняли в том, что она, как и Адамкус, стала послушным исполнителем приказаний того же правящего Литвой закулисного «клана», укоряли не соответствием между ее предвыборными заявлениями, в которых она обещала бороться с «олигархами», коррупцией, кумовством, и ее нерешительными реальными действиями. Было также обращено внимание, что Грибаускайте избегает говорить на многие острые темы: скажем, на темы отношений с Россией, требования компенсаций «за ущерб», наличия незаконных тюрем ЦРУ в Литве и т.п.
Однако к концу года ситуация резко изменилась. Грибаускайте начала действовать. Ей нужно было время, чтобы освоиться в новой роли и окружить себя людьми, которые станут ее поддерживать. Она не хотела быть «одиноким в поле воином» (вспомним, что ей некоторые политологи предрекали судьбу Роландаса Паксаса, который, став президентом, решил в одиночку менять шефа спецслужб и предпринимать другие решительные действия, но поплатился троном). Если в первые месяцы ее правления единственным нестандартным, оригинальным шагом с ее стороны можно было назвать разве что ее личный звонок президенту России Дмитрию Медведеву по поводу блокирования литовских перевозчиков на российской границе (немыслимо было представить, чтобы Валдас Адамкус, на протяжении десятилетия своего правления, звонил лично руководителю России), то в октябре-декабре мы уже имеем дело с целым рядом подобных оригинальных поступков и заявлений. Грибаускайте вдруг заявляет, что у нее есть подозрения насчет реальности тюрем ЦРУ в Литве. Это вызвало недоумение и даже шок в определенных кругах: ведь Литва — самая «проамериканская» страна региона, верный союзник США, член НАТО. Именно в Литве базируются самолеты НАТО, охраняющие небо Прибалтики, Многие не поняли, зачем нужно было поднимать такую непростую тему, «бросающую тень» на стратегического союзника. Тем более, что Грибаускайте заодно и дала оценку этого возможного факта: как резко отрицательного. Вплоть до того, что если тюрьмы будут обнаружены, то Вильнюс должен чуть ли не извиниться перед миром и пообещать никогда больше такого не делать. Валдас Адамкус никогда не посмел бы заявить ничего подобного — бросить хотя бы малейшую тень на США. Впрочем, оно и понятно: ведь он, американец, там получает пенсию. У него там имущество и корни.
Далее последовали и первые крупные кадровые перестановки: сначала были смещены два ключевых заместителя руководителя Департамента госбезопасности (ДГБ), затем последовала и отставка самого главы. Затем приказ в 24 часа отозвать с поста посла Литвы в Грузии бывшего главу ДГБ, обвиненного, как пишут литовские СМИ, в скрытии наличия тюрем ЦРУ. Почти одновременно был смещен со своего поста глава госфонда социального обеспечения, собирающего средства для пенсий и социальных пособий, «Содра» (в настоящее время дефицит этого фонда приобрел угрожающие размеры). Полетел со своего поста глава Биржи труда страны. Одни высшие руководители. Сгустились тучи над генеральным прокурором Литвы, которого Грибаускайте подвергла резкой критике, особенно после педофильного скандала (правоохрана на протяжении года не реагировала на просьбы отца защитить его дочь от педофилов, что привело к убийству — предполагаемо скрывающимся теперь отцом — двух подозревавшихся людей, один из которых судья). По мнению многих депутатов Сейма, дни генпрокурора уже тоже сочтены. В последние дни все больше разговоров о возможной «расправе» президента и с главой МИДа, посмевшего противоречить Грибаускайте по делу тюрем ЦРУ: он заявил, что тюрем не было — в то время, как руководитель страны фактически считает установленное парламентским Комитетом по национальной безопасности и обороне наличие помещений для тюрем «тюрьмами» (глава МИДа дождался уже язвительных реплик президента в свой адрес).
Именно решительные кадровые перестановки и внушили депутатам Сейма, а заодно и литовцам в целом, ощущение (страх?), что Грибаускайте это власть. Так можно интерпретировать ее титул «самого влиятельного человека в Литве»: ни разу за десять лет правления Валдас Адамкус не был назван таковым. Потому что тяжело припомнить, чтобы он кого-либо «самовольно» снял с поста (хотя его к этому не раз призывали — в том числе призывали снять скомпрометировавшего себя дальше некуда главу ДГБ Арвидаса Поцюса: однако Адамкус, наоборот, грудью вступился за Поцюса, когда Сейм делал попытки лишить поста этого резервиста КГБ). Не случайно влиятельная газета, выражающая, по слухам, интересы представителей бывшего правящего «клана», все чаще именует Грибаускайте — занимающимся самоуправством «диктатором» и даже намекает на сходство с Лукашенко, бьет в набат насчет угрозы «демократии». Власть — это демонстрация способности лишать постов высших государственных чиновников.
После того, как пришло понимание наличия у нового президента Литвы такой способности, произошел резкий сдвиг в умах и настроениях правящей в Литве элиты. Произошло, можно сказать, чудо: число сторонников Грибаускайте не просто выросло за счет новых назначенцев, «своих людей» — немалая часть старой гвардии учуяла, откуда дует ветер, кто берет бразды правления в свои руки, от кого зависит твоя карьера, и стала неожиданно на сторону президента. Удивительно, но правящие Литвой консерваторы чуть ли не признаются в любви «левой» (выдвинутой в свое время социал-демократами) Грибаускайте: по крайней мере, не слышно ни слова резкой критики в ее адрес, хотя она звонит лично Медведеву, якшается с Александром Лукашенко, снимает с постов бывших консерваторов. Один из них, Мечис Лауринкус, бывший шеф ДГБ, которого Грибаускайте отозвала с поста посла Литвы в Грузии — был даже одним из руководителей партии консерваторов «Союз Отчизны» (теперь «Союз Отчизны — Христианские демократы Литвы», СО-ХДЛ). Ушедший только что в отставку глава ДГБ Повилас Малакаускас тоже был в прошлом консерватором и даже, уже не посту шефа спецслужбы, заявлял, что он думает «правым полушарием мозга» (то есть остается консерватором, правым по убеждению). Однако лидеры консерваторов сегодня повторяют один за другим слова Грибаускайте о тюрьмах ЦРУ, о «государстве в государстве» (вчера об этом смели говорить разве что политические маргиналы, чуть ли не «агенты Москвы»), которым являлся никому неподвластный Департамент госбезопасности. По словам Грибаускайте, «Комитет Сейма по национальной безопасности и обороне, проводивший расследование по тюрьме ЦРУ, установил, что специальные здания были построены и оборудованы таким образом, что могли быть использованы для содержания заключенных. Так что, в принципе, мои подозрения подтвердились. Литва фактически являлась заложником группы людей, которые заигрались во власти. Ненормален и тот факт, что Департамент государственной безопасности стал как бы государством в государстве. Мы должны гарантировать демократический контроль над спецслужбами в стране, установить прозрачный механизм контроля в решении крайне важных вопросов, связанных с государственной безопасностью. Литва, как государство, будет уважаемо только в том случае, если не будет допускать нарушений прав человека и рисковать безопасностью страны. Вся эта история с тюрьмой ЦРУ является испытанием литовской политической зрелости. Нам нужно научиться признавать ошибки, и больше их никогда не повторять» (интервью агентству BNS).
А вот что сказал в том же декабре, как информирует пресс-служба премьера, руководитель СО-ХДЛ глава правительства Андрюс Кубилюс: «Расследование тюрем ЦРУ позволяет понять, каким образом в ДГБ возникла и усиливалась культура ухода от контроля и несоблюдения законов; каким образом ДГБ начал превращаться в государство в государстве, которое занялось самоцельными властными играми и отдалился от интересов государства».
А его заместитель по партии, министр обороны Литвы Раса Юкнявичене в интервью газете Lietuvos žinios, опять же в декабре, повторила в унисон: «Если имеется нарыв, его нужно удалять. А этого не было сделано: вовремя не были замечены симптомы воспаления. Прежде всего я имею в виду связанные с ДГБ проблемы. Те беды являются системными, я боюсь, что быстро мы их не решим. Положение нужно менять по существу — таким образом, чтобы ДГБ не было «государством в государстве». То «государство в государстве» контролировали не те должностные лица и не те политики, которым Конституция вменяет в долг контролировать ДГБ».
Удивительное единомыслие! Кубилюс, Юкнявичене вслед за Грибаускайте используют одно и то же выражение — «государство в государстве». А в недавнем своем заявлении премьер Кубилюс поразил многих, когда стал даже... цитировать Грибаускайте: что многие восприняли как признание ее безусловного авторитета и власти. «Как говорит президент Даля Грибаускайте, — сказал Кубилюс, объясняя последствия закрытия Игналинской АЭС, — открываются более широкие возможности расширения более свободного рынка электроэнергии, действующего по примеру скандинавских стран». Некоторые комментаторы даже заметили удивительную аналогию с советскими временами — «Как говорит Леонид Брежнев...».
С другой стороны, политики такого уровня как Кубилюс или Юкнявичене вряд ли беспокоятся о своих постах: пока их партия правит большинством в Сейме, президенту не так просто их снять. Грибаускайте может лишь отправить в отставку все правительство целиком, но это означало бы и роспуск Сейма, назначение новых выборов, поскольку большинство, пусть и хрупкое, в Сейме все равно за правоцентристскими силами. Экспериментировать же с «правительством меньшинства», без поддержки парламентского большинства, в эпоху кризиса было бы более, чем неразумным. А Грибаускайте в разумности и рационализме не откажешь.
Так в чем же дело? Почему консерваторы так поддерживают Грибаускайте? На наш взгляд, консерваторы не критикуют действия президента, какими «волюнтаристскими» они не выглядели бы, просто потому, что установился выгодный обеим сторонам «статус кво». Грибаускайте в целом — отмечая отдельные ошибки — твердо поддерживает правительство Кубилюса, каждый раз заявляя, что в условиях кризиса ни одна другая партия не может представить ничего более конструктивного. «Альтернативы нынешнему правительству нет», — эти слова президент повторяла особенно часто, как заклинание, накануне Нового года, в том числе в известном интервью BNS. Другими словами, она позволяет консерваторам — в лице правительства — и дальше без проблем пребывать во власти. Однако в обмен она требует не противоречить ей в ее «волюнтаристских» движениях. Поддержка за поддержку. Установлен некий молчаливый любовный союз. Похоже, что произошло или происходит разделение власти: каждая сторона позволяет другой в определенных рамках обладать свободой действий и получать необходимый минимум поддержки. Это выгодно консерваторам, это выгодно Грибаускайте, которая, при такой опоре, теперь может не бояться, что ее при ее «волюнтаризме» постигнет судьба Роландаса Паксаса, которому позволили править лишь полгода, а затем организовали импичмент и сбросили.
Понятно, что подобное положение вещей более, чем не нравится, утратившей власть левой оппозиции, представителям некоего теряющего власть «клана», который через свои СМИ пытается «укусить» президента, называя ее иронически то «всемилостивой госпожой», то «диктатором», то «кассиром» (имеется в виду, что государством правит бывший министр финансов Литвы и еврокомиссар по финансам и бюджету ЕС).
«Русская карта» — битая?
Похоже также, что именно президент Литвы — а не МИД и стоявшие за ним «серые кардиналы», как раньше — начинает формировать внешнеполитический курс: что президенту и положено и по Конституции. Хотя Грибаускайте обвиняют чуть ли не в измене «американизму», в «прорусскости», намекая на ее «коммунистические корни» (окончила Ленинградский университет, работала в высшей партшколе ЦК Компартии Литвы, защищалась в высшей партшколе ЦК КПСС), это не сбивает ее с толку. Президент Литвы избрала безукоризненную тактику, которая позволяет ей выдерживать любые атаки недоброжелателей.
Эта тактика состоит в том, что свою так называемую «прорусскость» (которая состоит в обычном прагматизме, согласно с которым с соседями, а тем более от которых зависят, лучше жить в мире) она обосновывает своей «проевропейскостью». Разве Евросоюз, в лице главных его старожилов (Франция, Германия, Италия) — враг России? Нет, наоборот, эти страны (к ним можно добавить и Грецию, Испанию, Португалию, Бельгию и др.) скорее пытаются дружить с Россией, чем враждовать. В интересы ЕС не входит обострять отношения с Москвой: так почему Литва должна идти против течения Евросоюза, членом которого является? Вспомним попытки Литвы блокировать переговоры ЕС-Россия, навязать Евросоюзу свой взгляд на Россию как агрессора, опасное государство — фактически вернуть отношения на рельсы холодной войны. Грибаускайте пришла в русофобскую атмосферу, созданную ее предшественником на посту руководителя государства, и многие не верили, что ей удастся справиться с русофобами. Что ее не постигнет «судьба Паксаса». Но многие считают, что она, пройдя «брюссельскую школу», обладает редкими для Литвы свойствами истинного политика, а именно — прагматичностью, трезвостью, хитростью и терпеливостью. Ее уже издавна называли «литовской Маргарет Тэтчер», а теперь проводят параллели и с хитрым Черчиллем.
Сравним «прорусскость» Грибаускайте и другого известного политика — Казимиры Прунскене, которая на учредительный съезд своей новой партии недавно пригласила Константина Косачева и других видных представителей «Единой России». Ничего общего. Прунскене прямо заявила, что ее партия «прорусская» — поэтому ее тут же назвали чуть ли не исполнителем «проекта Кремля»: хотя она утверждает, что всего лишь будет бороться за хорошие отношения с Россией. Прунскене не жалела хороших слов о России, не скрывала своих теплых чувств. Ничего подобного у Грибаускайте мы не встретим: «любви к России» в ее речах не чувствуется. Даже если у нее есть какие-то чувства к русским и к России (характерный момент: СМИ писали о том, что она до сих пор помогает ленинградской женщине, на квартире у которой в бытность свою студенткой жила), обнаружить их — значило бы, дать козырную карту в руки тем ее критикам, кто обзывал ее во время предвыборной компании «русской матрешкой» (и в виде таковой — понимай «Троянский конь» — даже изображал).
Поэтому Грибаускайте очень сдержана и дипломатична в своих высказываниях о России. Она «прорусская» не больше, чем «прорусские» Саркози, Меркель, Берлускони. Постепенно она, скорее всего, реализует свои обещания, данные в бытность еще еврокомиссаром: перестать дружить только с «бедняками» (под которыми все поняли Грузию, Украину, Молдавию — приоритетные направления внешней политики эпохи Валдаса Адамкуса) и стать из инфантильного задиристого «возмутителя спокойствия» в ЕС более солидной страной, более похожей на страны-старожилы Евросоюза. Именно в этом плане логичным выглядит визит Владимира Путина в Вильнюс в будущем году, о котором написали в декабре литовские СМИ. Грибаускайте хочет приучить общественное мнение, вместо того, чтобы смотреть на этот и ему подобные визиты как на скандал (Путин в Вильнюсе — «русские идут») — относиться к таким визитам как к нормальным явлениям. Как относятся к визитам Путина или Медведева в Париже, в Берлине и в Риме.
Ясно, что такой визит, если ему суждено состояться, будет выставлен в свете осуществления общеевропейской политики. Как преследование достижения целей той «нормализации» отношений с Россией (если нет визитов руководителей — нет и нормальных отношений), которой ждет от Литвы Брюссель. Не любви он ждет, а нормальных отношений. Прецедент такой интерпретации новой литовской политики — уже есть: визит «диктатора» Александра Лукашенко в Вильнюс. В каком-то смысле это могло быть воспринято как еще более скандальное событие, чем визит руководителя России. Ведь Путин ездит по всему ЕС, а Лукашенко был «не выездным» и Литва стала одной из первых стран ЕС, куда Лукашенко «выехал». Однако Грибаускайте и ее окружение интерпретировали визит белорусского президента как исполнение евросоюзной политики, а не как проявление какой-либо «пробелорусскости» или чувства любви к Белоруссии. Никаких сантиментов. Нужно исполнять установку Брюсселя на привлечение Белоруссии к западным ценностям, ибо политика изоляции себя не оправдала.
Проблема интерпретации внешней политики Литвы
Таким образом, новые повороты внешней политики Литвы, инициируемые новым президентом, не так-то легко критиковать оппонентам. Как бы «прячась» за спину Евросоюза, Грибаускайте, используя мастерски отработанные «логические ловушки», выбивает почву из-под ног у своих потенциальных критиков. Если критиковать ее — нужно критиковать Брюссель, его политику, которая состоит в нормализации отношений с Россией, Белоруссией и т.д., а это не так просто.
Еще более показательный пример такой аргументации своих действий Грибаускайте преподнесла в связи со скандалом вокруг тюрем ЦРУ в Литве. Если бы Литва в одиночку, на свой страх и риск, подняла эту тему — тогда критики получили бы все основания обвинить президента и тех, кто разоблачили аферу, в работе «на Москву», которой выгодно компрометировать США, ЦРУ и т.д. Однако акцентируется, во-первых, тот факт, что впервые о тюрьмах ЦРУ в Литве заговорили сами американцы — об этом сообщил американский телеканал, написали американские газеты. Во-вторых, действия ЦРУ, которое использовало территорию стран Евросоюза как свою собственную, не поставив, похоже, в известность, даже руководителей этих стран, не говоря уже о том, чтобы спрашивать разрешение у руководства ЕС, — получили резко отрицательную оценку Брюсселя. Грибаускайте, опять же, акцентирует, что действует в русле евросоюзной политики и установки — и ЕС ждет разоблачений, у истоков которых она стоит, оценки, осуждения, выводов. Авторитетная международная организация Amnesty International уже приветствовала смелость литовских властей. Многие страны посмотрели на Вильнюс с уважением. Литва вместо «предательницы» интересов США, выступает в качестве примера «демократизации», «принципиальности», «честности». В-третьих, идет тонкая игра и с самими США, которые теперь понимаются вовсе как не США Джорджа Буша. Теперь в самих США критически относятся к действиям ЦРУ эпохи Буша-младшего, Барак Обама критически относится к Гуантамо. США демократическое государство и понимает действия Сейма Литвы по наведению порядка в органах госбезопасности, подчинение их парламентскому и президентскому контролю. США сами не терпели бы «государства в государстве» — поэтому разоблачая тюрьмы ЦРУ в Литве и находя ответственных за то, что спецслужбы фактически управляют государством (договариваясь между собой о тайных тюрьмах и даже якобы не ставя в известность руководителей страны), Литва становится родственной США по духу.
Таким образом, разоблачение тюрем ЦРУ выступает чуть ли не как исполнение надежды Брюсселя и Вашингтона. Нельзя не отдать должное той интеллектуальной бригаде президента Литвы, которая сумела найти безукоризненный метод интерпретации событий, выбивающий почву из-под ног оппонентам. Если вы против разоблачения тюрем ЦРУ — вы против демократии, вы против Брюсселя, вы против Вашингтона. Вы за «государство в государстве», за беспредел спецслужб, за КГБ. А если вы против визита Путина в Вильнюс — то вы против Брюсселя, против Парижа, Берлина и Рима. Вы хотите видеть Литву изгоем ЕС (именно так назвала свою страну во время одной из зарубежных поездок, имея в виду недавнее прошлое, Грибаускайте).
Нужны еще примеры? Точно также поступает Грибаускайте и выстраивая защиту против оппонентов, видящих трагедию в закрытии Игналинской АЭС («сдались перед требованием Брюсселя»). Вместо того, чтобы оправдываться, как это делали все до нее — она неожиданно нападает: вы не хотите закрытия ИАЭС? Значит, вы не хотите, чтобы мы жили как скандинавы? Грибаускайте, предлагая иную неожиданную интерпретацию события, мастерски переводит проблему в международный аспект: «С закрытием старой Игналинской АЭС 2010 год станет годом начала энергетической независимости. Литовская энергетика была и является зависимой от России, так как все энергоносители — поставка газа и электричества — связана с этой страной. Подобная зависимость от одной страны сложилась именно из-за старой АЭС. Литва была привязана к России, что не позволило развивать альтернативную энергетику и создавать электросети с Западными регионами». ИАЭС сдерживала развитие альтернативной энергетики и строительство электромостов на Запад! Вот так кульбит: кто плачет по ИАЭС — тот ретроград и не хочет энергетической независимости. К таким кульбитам мысли нападающие оппоненты, которых Грибаускайте мастерски приемом каратэ переводит в позицию защищающихся, явно не готовы.
Грибаускайте обязана быть хитрой, ловкой, потому что она имеет дело с сильными противниками внутри страны, не исключая и русофобов: эти оппоненты, которые строили свои карьеры на русофобии, не хотят улучшения отношений — хотят постоянной вражды, словесной войны, резких заявлений. Они постоянно пристают к президенту с претензиями, когда Россия выплатит компенсацию «за ущерб». На что Грибаускайте к концу 2009 г. заявила, что именно улучшение отношений с Россией и делает более реальным продвижение в этом вопросе. «Если отношения с Россией будут строиться на взаимном уважении и прагматических интересах, то будет больше возможностей решать и более сложные вопросы, в числе которых и компенсация за оккупацию», сказала руководитель Литвы в предновогоднем интервью BNS. Таким образом, опять главным становится интерпретация — оппоненты опять заключены в логическую ловушку. Если вы не хотите улучшения отношений с Россией — вы не хотите компенсаций. Ибо глава литовского МИДа уже заявил, что вопрос компенсации — упирается в добрую волю Москвы. Многие в Литве не хотят об этом слышать, считая, что можно «вытребовать», «заставить». Но Грибаускайте и ее команда — реалисты и приучают к реалистическому, а не истерическому мышлению и население своей страны. Даже если бы у России и были возможности, достоинство не позволит ей «испугаться» и «уступить» агрессивному тону русофобов: в Литве до сих пор не понимали (не хотели понимать?), что Россия — геополитический игрок масштаба США, ЕС, Китая и она не будет терпеть высокомерный тон, тем более из уст руководителей страны, находящейся почти в полной энергетической зависимости от российских энергоисточников и обладающей рынком, без которого литовская экономика, литовский бизнес будут нести — и уже несут, стоит возникнуть преградам — огромные убытки (парадокс состоит в том, что как раз США и ЕС таким тоном с Россией не говорят). Все это осмыслено в последние год-два литовской политической элитой, которая, по крайней мере на словах, поставила целью изменить «тон отношений» с Москвой (о чем не раз заявляли главы литовского МИДа). Отныне считается, что если и есть шанс вернуться к разговору о «компенсациях» («требовать» компенсаций обязывают референдум и закон), то это невозможно без «доброй воли» России. Став президентом, Грибаускайте фактически приняла и усилила эту точку зрения.
Другое дело — захочет ли Россия и в случае значительного изменения тона, улучшения отношений начать разговор на эту тему. Здесь уже Кремлю придется решать: если и после серии попыток со стороны Грибаускайте улучшить отношения будет получено резкое «нет» в отношении любых разговорах о компенсации — президент Литвы окажется в лучшем случае наивным человеком, если не лгуном. Можно почти гарантировать, что в укор будет запущено уже известная мифологема, согласно которой, Россию «задобрить» нельзя — Россия, мол, понимает только силу, «кнут», принуждение, а не доброе слово (например, не так давно ссыльных литовцев призывали в индивидуальном порядке подавать иски к России в международные суды: мол, в какой-то момент исков будет так много, что России, по аналогии с Германией, самой станет выгодно один раз откупиться всеобщей компенсацией). Грибаускайте укажут на Адамкуса, который сохранил некое «достоинство» (высокомерие?) в отношениях с Россией, и скажут, что несмотря на все «унижения» Грибаускайте («реверансы», звонки Медведеву), результат тот же: так зачем надо было «терять лицо»? Если же будет хоть какая-то символическая уступка — думается, до сих пор речь шла о принципе — политика Грибаускайте на улучшение отношений с Россией (назовите его хоть «дружбой») получит оправдание. Все скажут, что десятилетия показывания России кукиша, «кнута» ничего не дали, а «пряник» Грибаускайте дал реальный результат, и она была права.
Как бы там ни было, приход в 2009 г. к власти в Литве опытного еврокомиссара, человека со своими «капризами», как написала одна литовская газета, и своей никому не подвластной волей, позволил перетряхнуть устоявшиеся стереотипы как внутренней, так и внешней политики страны. Теперь все зависит от того, насколько достаточна та критическая масса сторонников нового руководителя, которая, если она имеется, позволит в 2010 году провести структурные реформы не только в госучреждениях, но и в наполненных разными старыми мифами и нередко русофобскими установками мозгах избирателей.
ИА REGNUM
