В память о времени и людях (добавлено фото)
9 ноября 1991 г. ушел из жизни Геннадий Максимович Середа, начальник Западного управления строительством, оставивший нам о себе лучшую память, какую только может оставить после себя человек — город. :::Геннадию Максимовичу посвящена одна из глав книги Валентина Черникова (опубликовано в газете «Озерный вестник», 1994 г., 12, 15 и 16 ноября), отрывки из которой мы и предлагаем сегодня вашему вниманию.
Из интервью Г.М. Середы:
— Есть много определений слова «руководить». Одни считают, что руководить — это предвидеть, другие считают, что руководить — это организовать. А по вашему мнению, что значит руководить?
— Давайте сначала выясним, каким должен быть руководитель. Я считаю, что руководитель — это лидер. Признанный лидер, который среди всех (даже и среди помощников) должен выделяться компетентностью, высоким профессионализмом, видением перспективы, умением увлечь людей и, конечно, умением брать на себя ответственность. Надо уметь брать на себя ответственность, а затем действовать. И уверенно действовать.
Подчеркнем некоторые моменты в формуле Геннадия Максимовича (он выразил свою мысль настолько четко, что она вполне может называться формулой): не просто быть компетентным, а выделяться своей компетентностью, причем выделяться не на общем фоне, а даже среди больших профессионалов.
Такие жесткие требования он предъявлял и к себе. Потому никогда не находился под пятой у главбуха и не действовал под диктовку «теневого министра экономики». Не говоря уж о руководителях сугубо инженерных служб. Здесь его превосходство признавалось безоговорочно, и он принимал самостоятельно самые ответственные решения. Но когда чего-то не знал, говорил прямо: «Не знаю» или «Я не готов. Давай подумаем».
Из рассказа Валентины Федоровны Середы, жены Геннадия Максимовича:
«Геннадий Максимович с детства был во всем зачинщиком. Как в хорошем, так и в плохом. Он всегда оказывался во главе, за ним постоянно тянулись мальчишки. Лидерство у него в крови.
Еще будучи во 2-м классе, он мог позволить себе оставить школу и почти на сутки отправиться в путешествие за несколько десятков километров. По сибирскому морозу, по глухой сибирской тайге. Отправиться, естественно, не одному — увел с собой еще троих мальчишек, которым после его живописных рассказов тоже страшно захотелось посмотреть, как строится Новосибирская ТЭС. Шли часов восемь и практически были у цели, но совершенно неожиданно их настиг созданный всполошившимися родителями поисковый отряд.
Гену крепко наказали. Ему вообще частенько попадало, но наказания, как он сам потом признавал, «на путь истинный его так и не наставили». Мальчишество сохранилось в нем до конца дней. Хотя учился он хорошо, особенно по части математической и инженерной. Когда начинались курсовые работы, к нему постоянно шли за помощью. Он делал их великолепно».
Восхождение Середы было очень стремительным.
1960 — начальник цеха железобетонных изделий (ЖБИ);
1961 — главный технолог завода;
1963 — директор завода в Управлении промышленных предприятий;
1965 — главный инженер СМУ-2 (СМУ строило ракетные точки на Алтае);
1966 — начальник этого же СМУ;
1967 — главный инженер СМУ-2 «Сибакдемстроя»;
1967 — начальник этого же СМУ;
1973 — начальник треста «Сиборгтехстрой»;
1974 — зам. начальника строительства;
1975 — начальник строительства.
В 1975 году ему еще не было и сорока, он стал самым молодым начальником строительства в министерстве. В «Сибакадемстрое» Геннадий Максимович проработал дольше всего, и в это время формирование его как профессионала было особенно интенсивным. Во-первых, совершенно уникальные объекты (вычислительный центр, институт неорганической химии и пристройка к институту ядерной физики), а во-вторых, изысканное окружение. Редкая неделя проходила без встречи с кем-нибудь из больших ученых. В частности, Геннадий Максимович был тесно связан с академиками Марчуком, Белявским и Будкером. Будкер особенно ценил хорошую деловую хватку Середы, его умение увидеть проблему по-своему. Поэтому неоднократно приглашал на заседания ученого совета.
При каждом переходе на новую должность Середа устраивал себе семестр активной самоподготовки. Заваливал стол книгами, журналами и газетами и просиживал над ними до глубокой ночи. Но во время работы в «Сибакадемстрое» он занимался особенно много. Чтобы иметь должный уровень научной и технической подготовки, даже поступил в аспирантуру и защитил впоследствии кандидатскую диссертацию. Генерал Иванов, возглавлявший в то время академическую стройку и готовившийся на пенсию, прочил Середу на свое место. Так оно, наверное, и произошло бы, поскольку молодому начальнику СМУ не было достойных конкурентов, если бы в 1974 году Семендяев и Славский не вызвали его в Москву и не предложили стать начальником строительства на Игналинской атомной станции.
Предложение построить атомную станцию, а вместе с ней и новый город, так понравилось Середе, что он немедленно дал согласие. Хотя начинать предстояло на совершенно голом месте, не имея в своем распоряжении ни одного строительного участка. Вместе с ним в Литву уехали только начальник отдела кадров да зам. по общим вопросам. Но это его нисколько не пугало, а даже, напротив, вдохновляло.
Первый камень в здание первого дома города Снечкуса он закладывал вместе с руководителями республики. Событие было обставлено очень торжественно.
Из рассказа Ивана Дмитриевича Бутримовича: «Я познакомился с Середой в Снечкусе. Мы там строили школу и, естественно, часто встречались с руководством. Мне Середа сразу понравился: энергичный, общительный, говорит резкими короткими фразами, но очень конкретно. Школа, как я понял, была предметом его особого внимания. «Это будет лучшая школа в Литве», — сказал он мне и привез откуда-то специально для нее пятерых прекрасных мастеров по дереву. То были отец и четыре сына. Они занимались интерьером и интерьер, надо сказать, сделали на загляденье. «Ты, Иван, их не обижай», — предупредил он меня и постоянно следил за ходом работ.
Ко мне в гостиницу Геннадий Максимович заходил регулярно, чаще всего часов в 12 или в час ночи. Придет и, прежде всего, задаст вопрос: «Чем помочь?» К просьбам относился очень внимательно, но если чем недоволен, сразу менялся. Сбычится, покраснеет: «Ну, я же тебе говорил, Иван, я же тебя просил! Почему ты не так сделал?» Был очень требователен. Прораб Серухин потом сказал: «Такого простого и такого крутого я не встречал. Не орет, но так резко скажет, что бежишь выполнять, будто наскипидаренный».
Работали мы там, не считаясь со временем, но все равно к назначенному сроку не успевали. Послезавтра сдача, а благоустройство еще не готово. Я так и сказал ему: «Благоустройство не сделаем».
— Об этом не может быть и речи, — тут же отрезал Середа, — говори, что надо.
— Что надо? Надо целую армию людей и чтоб работали круглые сутки.
— Армию не дам, а полк дам. Действительно, вскоре ко мне прибыл целый полк солдат, и начался штурм, каких даже мне, бывалому строителю, видеть не доводилось. Больше суток беспрерывной работы в высочайшем темпе. Ведь надо было не только спланировать территорию, но и уложить плиты. Днем держались за счет естественных сил, а на ночь включили прожекторы, посадили наверх оркестр — и поддерживали должный ритм с помощью музыки. И все же успели. Сам Середа пришел туда часа в 2 или 3 ночи. Я как раз собирался пойти и постирать рубашку, чтобы на открытии более-менее прилично выглядеть. Постирал, прихожу — он все еще там. Только часов в 6 ушел: «Пойду, говорит, умоюсь и побреюсь, а то скоро на работу».
До сих пор поражаюсь, как можно было за сутки перелопатить столько земли и уложить такое количество плит. Мы думали, это невозможно. Но он показал такую волю, такой напор, что сделали. И сделали великолепно. Школа потом получила диплом I степени. На открытие приезжал 2-й секретарь компартии Литвы. А секретари ЦК на рядовые объекты не ездили.
«Ну, как?» — обязательно спросит в таких случаях Геннадий Максимович, и по глазам видно, что ждет похвалы.
Умел Середа поставить вопрос таким образом, что люди работали с полной отдачей сил. На форсаже, как говорится. Не раз случалось такое и потом, когда он приехал на нашу стройку. Но при этом он был очень внимателен. Видит, что люди на пределе, и тут же ищет способ снять напряжение. Заходит, например, ко мне часов в 7 вечера (раньше 19.00 мы с работы не уходили) и так это по-простецки:
— Иван, у тебя есть что-нибудь выпить?
— Есть, говорю, бутылочка.
— И у меня «Белый аист» «прокисает». Давай, зови Василия Ивановича, может, еще кто есть, и пошли ко мне в кабинет.
Сядем, выпьем по одной, по другой, отведем душу в разговорах — и на другой день усталости как не бывало. У него был талант к каждому человеку найти свой подход».
Из журнала «Аврора», 1980 г.:
«Столпотворение бараков, будок, вагончиков, палаток, пыльные дороги, фонари — это самый молодой район Дукштаса, или, как его называли по старинке, «шанхай». Рос он почти стихийно, беспланово, бестолково. Волны строителей накатывались одна за другой, и «шанхай» разрастался, раздвигал свои границы, подступая вплотную к аккуратным краснокирпичным домам и улочкам старого Дукштаса. Избавиться от «шанхая» можно было только одним путем: строить город и базу индустрии, строить быстро, качественно, умно.
...Второй час неутомимый «уазик» начальника строительства Геннадия Максимовича Середы разматывает многокилометровые ленты дорог между объектами почти равностороннего треугольника: Дукштас-АЭС-Снечкус. Не позаботься строители вовремя о надежных шоссе, этот треугольник вполне мог бы стать «бермудским» для техники, конструкций и материалов. Такая дальновидность особенно остро ощущается, когда колеса машины соскальзывают с бетонки на открытый грунт и тебя вдруг начинает бешено подбрасывать, словно всадника в седле.
Кстати, и сами планерки, быстрые и резкие, которые Середа проводит в тесных прорабских вагончиках или под гулкими сводами строящихся корпусов, весьма напоминают кавалерийские атаки — категоричные взмахи рук, жаркие речи спорящих, звонкие приказы. Смотрю на часы: до начала рабочей смены еще добрый час, а штаб начальника правления уже действует вовсю.
Пока едем, Геннадий Максимович, как заправский экскурсовод, показывает самые горячие точки стройки, вспоминает о главных событиях, размышляет вслух:
Поверьте слову бывалого строителя: сооружать такой гигант, как наша АЭС, можно разными путями, и каждый из них будет по-своему рационален, логичен, прост. Мы же ищем самые быстрые пути строительства, наиболее эффективные. Масштаб — это не главное. Важнее найти четкий подход к реализации проектов, к организации всего строительного цикла. Иначе нельзя, надо думать обо всем: о людях, о затратах средств, о сегодняшних требованиях к качеству. Наблюдаю тут такую психологическую тонкость: чем правильнее мы оцениваем социальные настроения и стремления коллектива, тем зримее обратный эффект — повышается производственная активность и сознательность работников...
Наша машина вырывается из глубокой тени деревьев, в лобовое стекло ударяют слепящие лучи восходящего солнца. Шоссе впереди отливает серебром. Середа прикрывает глаза ладонью и продолжает:
— Нам трудно в одном: почти одновременно надо создавать станцию и ее «тылы» — дороги, город, базу индустрии. Но иначе нельзя. Без крепких, надежных «тылов» наступление на главном направлении может попросту захлебнуться... С дорог мы начали. Скоростное движение транспорта задало ускорение всему строительству... Далее — город. В августе 1975 года заложили первый дом, а уже в апреле 1977 года сразу осчастливили полстройки: в один день заселили целый микрорайон, причем одновременно открыли магазины, сберкассу, почту, телеграф, столовую. Тактический расчет: максимум удобств новоселам — и без проволочек.
Однако «шанхай» (вы его видели?) остался. Осталась проблема жилья. Сотни рабочих живут еще в окрестных городах и поселках. Каждый день десятки автомашин и автобусов перебрасывают эту армию на работу и с работы. Сложно. Расточительно. Потому город нам нужен, как воздух.
Начальник управления вдруг замолкает. Впереди, за зеленым гребнем леса, поднимаются светлые корпуса — база собственной индустрии, БСИ.
— Красиво, не правда ли? — голос Середы теплеет. — Вот пример отличной промышленной архитектуры! Компактность и гармония бетонных корпусов, простота форм, масса света, творческая смелость — разве это сравнишь с традиционными, пыльными, серо-унылыми стройбазами вчерашнего дня? Но нелегко нам далась такая гармония: проектанты «посадили» площадку в низину, в болото, да так, что пришлось строителям попотеть переворочать несколько миллионов тонн грунта и торфа при подготовке стройплощадки. Можно ли было избежать этих трудозатрат? Безусловно: рядом были удобные песчаные дюны. Но на дюнах лес! Мощный лес! Вот и взял верх особый экономический подход к проблеме: лес дороже человеческого труда... Как, современно звучит?
Быть может, в эту минуту Середа вспоминает и о личном опыте борьбы за ЛСС, за природу. Этого опыта он набирался еще на новостройках Сибири. Тогда ему пришлось немало «повоевать» с теми, для кого понятия «лес» и «стройплощадка» оставались столь же несовместимыми, как «вода» и «огонь», «небо» и «земля». В том, что сегодня знаменитый городок науки — Новосибирский академгородок — стал примером разумного подхода к охране природы в городской черте, есть немалая заслуга этого энергичного и неравнодушного человека.
Кульминация рабочего утра — в управлении, в просторном, светлом кабинете начальника, где потрескивает, гудит многоголосьем — эфир селектора, где за полированным столом в синем табачном дыму — все ведущие специалисты. Планерка. Ее задача — сфокусировать крупицы энергии, раскрутить, разогнать «ротор» великой стройки до определенной рабочей скорости, ритма.
— На жилье — задержка. Подвел Шауляй: не поставил лестничные марши. Обратились к Паневежису...
— Плохо контролируете обстановку! На жилье срывов не должно быть. Хватит «шанхаев»! Имейте задел. Всегда. Нужно — помогут ленинградцы. Свяжитесь с Сосновым Бором.
— Геннадий Максимович, это отдел снабжения говорит... Москва просит заявку на детские аттракционы. Брать?
— Обязательно. Иначе детишки нам не простят. У кого еще есть вопросы?
Вот так-помалу, по зернышку - они намечают стратегию взаимодействия.
До идеала далеко. Но стремление к идеалу — их рабочий принцип».
Из рассказа В.Ф. Середы: «В 1974 году мы приехали в Литву, а уже в 1976 Геннадию Максимовичу предложили должность заместителя министра строительства. Семья была «за», а он отказался. Его прежде всего привлекали не должности, а дело. Поэтому через 2 года последовал отказ и на предложение стать министром. Ему хотелось построить атомную станцию, а вместе с ней — удобный, красивый, нестандартный город Снечкус. Он жил и дышал стройкой. Но тут его планы резко разошлись с планами Славского. Если Славскому прежде всего нужна была атомная станция, то Середа делал все возможное для первоочередного и качественного строительства жилья, школ, больниц, магазинов, детских садиков. Сначала, считал он, надо создать условия для людей. Кроме того, Геннадий. Максимович уделял большое внимание развитию промышленной базы строительства.
Это не понравилось министру, и в 1981 году Геннадия Максимовича вызывают в Москву. Там ему сначала объявляют благодарность, а потом отстраняют от должности. Якобы в связи с переводом на другую работу. На какую другую работу? Почему? Прямо ответить на эти вопросы не смог даже начальник Главка Москвин. Для него, как он объяснил, приказ тоже явился полной неожиданностью.
Прошло какое-то время, и место «другой работы» объявили: город Горький. Там тоже намечали строить атомную станцию. Тепловую, правда. Но Геннадий Максимович от предложения отказался. Отказался также от визита к Славскому («Не хочу с ним встречаться»), взял путевки, и мы уехали в Судак.
Однако отдыха не получилось. Оскорбленный Геннадий Максимович буквально не находил себе места. Ведь его убрали со стройки за то, чем потом будут хвалиться и ради чего повезут в Снечкус многочисленные делегации. Вот, дескать, пример умного подхода к решению социальных задач не в ущерб производственным...»
К публикации подготовила Елена Плешак
