Жильвинас Юркшус: Запустить ИАЭС можно только в теории

Полное интервью с генеральным директором Игналинской АЭС Жильвинасом Юркшусом. :::

— В конце года принято подводить итоги, но именно сейчас в конце года вдруг объявлено о решении стран-доноров ЕС приостановить финансирование одного из объектов по закрытию нашей атомной. Что это означает для Игналинской АЭС сегодня?

— Если говорить о решении доноров о временном приостановлении финансирования проекта В-1, то это не явилось такой неожиданной новостью потому, что вопросы, которые ИАЭС поднимала на протяжении уже больше чем года, а это технические вопросы, которые напрямую связаны с безопасной выгрузкой топлива и его хранением, до сих пор не имеют конкретного ответа или конкретного решения. Так что для продолжения этого проекта пока мы не видим хороших решений, которые могут быть внедрены. Продолжать его без этих ответов, конечно, большой риск, что мы дальше будем внедрять какие-то решения, которые, в конце концов, не смогут быть использованы и не смогут быть лицензированы. А наша цель — это упорядочить и захоронить всё имеющееся у нас топливо. Основным и самым критическим вопросом по этому проекту является сам контейнер, где должно храниться топливо. И до сих пор у нас нет уверенности, что изготовленные контейнеры будут полностью выполнять свою функцию безопасного хранения. Мы получили материалы из компании GNS, которые должны были объяснить или обосновать использование контейнера. Но, к сожалению, эти данные после первичного анализа показывают, что на все наши вопросы ответов нет, и, просмотрев варианты, которые мы получили, мы выдали дополнительно 45 уточняющих вопросов. Анализ документации (представленной GNS — прим. Е.Плешак) проводили не только специалисты нашей атомной станции, но также мы привлекли и экспертов наших консультантов - фирмы AMEC, которые финансируются через банк реконструкции и тоже от них получили первые замечания и видим, что еще много открытых вопросов. Даже можно сказать, что, получив и новые данные, по техническому проекту, контейнеры которые изготовлены тоже не удовлетворяют даже и новые параметры, поэтому ещё надо проработать этот вопрос дальше.

— Как дальше будут развиваться события?

— По нашему согласованию до конца января мы должны получить дополнительные объяснения. Тогда будет окончательная оценка наших специалистов и наших консультантов. И только после этого мы обратимся в надзорный орган — VATESI (Государственная инспекция по безопасности атомной энергетики — прим. Е.Плешак). И только после их подтверждений мы сможем окончательно сделать заключение об использовании этих контейнеров. Если это будет подтверждено, значит, проект можно будет продолжать. Если нет — надо будет искать другие альтернативные варианты.

— А какие предусмотрены альтернативные варианты?

— Пока только на таком идейном, скажем, уровне, не на детализированном. В первую очередь, нам, конечно же, хотелось бы найти решения с существующим подрядчиком. Только в случае, если мы не найдём эти решения, будем инициировать параллельные или альтернативные проекты. Сейчас у нас есть время до конца марта, чтобы определиться уже более конкретно, можно ли продолжать этот проект и как его продолжать. Если мы не получим от подрядчика хороших, приемлемых решений, тогда, конечно, надо будет инициировать альтернативные проекты.

— Этот срок — конец марта установлен Евросоюзом?

— Этот срок был установлен на конференции доноров, и означает, что до конца марта приостанавливается финансирование новых работ. И только после этого периода и если мы не предъявим обоснованную программу успешного завершения этого проекта в контексте нашего договора, будет приниматься решение о дальнейшем финансировании.

— В 2013 году согласно планам закрытия Игналинской АЭС должна была начаться выгрузка топлива из бассейна во временное хранилище, финансирование которого сегодня прекращено.

— На конец 2013 года был намечен срок, когда мы должны были только начать выгрузку топлива. Потому что выгрузка топлива из бассейнов в хранилище занимает не один год. Этот процесс займет около четырех лет, так что неправильным было бы считать, что за один месяц или за один год можно полностью выгрузить бассейн. Если говорить о безопасности, то в принципе на безопасность эта задержка не влияет, потому что мы знаем, что топливо в бассейнах должно храниться не менее 5 лет. А сколько дальше можно хранить — нет определённого какого-то критерия, оно может находиться там и 7, и 10 лет, это только дополнительные затраты на обслуживание. Раньше выгрузим — раньше мы сможем прекратить обслуживание содержащегося на блоках топлива.

— А во сколько в год обходится обслуживание?

— Трудно, конечно, точно рассчитать, но по нашим подсчетам это где-то около 700 тыс. евро в год. Фактически сюда входит электричество, отопление, заработная плата. Эти расходы сократились бы тогда, когда был бы закончен процесс выгрузки. А пока в бассейнах есть топливо, должен быть обслуживающий персонал, мы должны содержать помещения.

— В связи с проблемами финансирования закрытия ИАЭС Евросоюзом и неясностью строительства новой АЭС в Литве один из комитетов нашего местного совета предложил проанализировать возможность возобновления работы второго блока Игналинской АЭС.

— Вопрос чисто гипотетический и, наверное, больше, можно сказать, политический, на местном уровне. Конечно, вопрос содержания или возможности запуска 2 блока никак не является компетенцией самоуправления. Это вопрос государственного уровня и там он может решаться. Но, в принципе, этот вопрос, я думаю, совсем неуместно даже поднимать, особенно во всём контексте финансирования из Евросоюза. Мы знаем всю предысторию, мы знаем, что закрытие ИАЭС было условием вступления Литвы в Евросоюз. И мы должны выполнять свои обязательства, и только выполнение наших обязательств может содействовать получению дальнейшего финансирования. Так что даже намек, хотя он и ничем не обоснован, что мы опять готовимся запустить 2 блок, может только отрицательно отразиться на дальнейшем финансировании. Сейчас мы знаем, что уже достигнут довольно хороший прогресс в этой сфере. Если в начальном проекте было намечено 210 миллионов финансирования на следующую финансовую перспективу и только до 2017 года, то сейчас, после первоначальных переговоров на совете руководителей Евросоюза, где участвовала наш президент, уже есть сдвиги к лучшему: намеченное финансирование удвоено, и сейчас мы уже говорим о 460 миллионах и что финансирование будет по 2020 год. Конечно, мы знаем, что переговоры ещё не закончены, решения никакие не приняты. Мы не можем спекулировать, что это уже достигнуто, это всё ещё только может быть. Но также известно, что следующий этап переговоров намечен на февраль и в принципе есть предварительная договорённость руководителей государств, что не позже чем весной всё-таки будут приняты решения по этим вопросам. Так что шантаж тут совсем не уместен.

Если смотреть в такой глобальной перспективе, то вопрос запуска второго реактора — чисто гипотетический или теоретический. Теоретически можно сделать всё: построить новую станцию или полностью перестроить нашу. Но мы знаем, что ресурсы реактора израсходованы, топлива нет. Завод, который изготавливал топливо, точнее не завод, а линия, уже разобрана. Все системы, которые нужны для производства электричества, потому что производство электричества — это не один элемент — реактор, который в этой цепочке задействован, это и все другие системы, и они уже изолированы, и запустить просто невозможно.

— Но ведь приводят пример Армении — 10 лет простояла АЭС и запустили.

— Это тоже спекуляции. По последним данным Россия приняла решение, что будет закрывать все реакторы РБМК, начиная, по-моему, где-то с 2020 года. И о продолжении их эксплуатации решения уже нет. Если в прошлом году ещё были слухи, что будут продлевать, то после изучения состояния всех реакторов электростанций видно, что в плане безопасности без очень больших вложений это никак не оправдано. Стратегия уже меняется — лучше строить новые станции, чем пробовать как-то продлить жизнь тех реакторов, которые нуждаются в больших инвестициях на системы сохранности и обеспечения безопасности, так и продление или обновление всех активных ресурсов. А как мы знаем, наш реактор не был приостановлен, реактор был остановлен окончательно, без планов его запустить когда-либо. И, конечно, последующее обслуживание после остановки было соответствующим — обслуживания для возможности запуска не было, а происходила только консервация. Из второго реактора на сегодняшний день уже выгружена треть топлива. И обслуживаются и поддерживаются только те системы, которые обеспечивают безопасность реактора, а не те системы, которые должны или могли бы генерировать электричество.

— Спасибо за беседу и успехов в наступающем и во многом решающем для ИАЭС году!

Беседовала Елена Плешак

P.S. По информации пресс-службы Игналинской АЭС в 2012 г. предприятие заработало более чем 6,7 млн. литов (на 2 млн. литов больше чем в 2011 г.), реализовав на аукционах 3217 тонн лома (металлического и электронного), а также ненужное оборудование, списанные автомобили, оргтехнику, стройматериалы, древесину. В 2013 г. планируется демонтировать около 4850 тонн оборудования, часть которого также будет распродаваться.