Лех Качиньский: как стать национальным героем
Иногда самодурства становится так много, что оно превращается в героизм:::Никогда не считал, что неожиданная смерть человека как-то компенсирует его недостатки. Скорее наоборот, глупая и бездарная гибель их только подчеркивает. Но люди любят впадать в сентиментальную грусть при вестях о трагедии, а разбираться в сути произошедшего считается чем-то неприличным и даже кощунственным.
Судьба Леха Качиньского сложилась как у какого-то подростка-эмо, перечитавшего Ницше. Жизнь не удалась ему, зато удалась смерть. Еще неделю назад все были уверены, что Качиньский войдет в историю как один из самых бездарных руководителей страны. Теперь покойный президент метит прямиком в склеп краковского Вавеля, где похоронены самые заслуженные патриоты Польши. И опять напрашивается вполне ницшеанская мысль о том, что человек, сделавший одну глупость, — неудачник, десять — дурак, а тысячу — герой.
Глупостей Лех Качиньский успел наделать достаточно. Пожалуй, впервые в новой истории Польши страна получила президента, который всю свою деятельность посвятил погоне за политическим рейтингом. Своим собственным и партии своего брата-близнеца Ярослава «Право и справедливость». Взять хоть внутреннюю, хоть внешнюю политику — все решения принимались так, чтобы угодить потенциальным избирателям Качиньских. А если настроения целевой аудитории менялись, то вместе с ними менялись и решения. И неважно, как это смотрится со стороны.
Так, накануне парламентских выборов 2007 г. Качиньский очень хотел получить поддержку проевропейских избирателей и обещал подписать Лиссабонский договор. А потом его партия провалила выборы, и президент решил, что надежнее играть на поле крайнего национализма. Поэтому обещания обратно забрал и не подписывал договор до упора. И пускай Саркози критикует президента Польши за неверность слову. Ему не до подобных международных глупостей, он у себя дома realpolitik делает.
По конституции у премьера Туска во внешней политике полномочий больше, чем у президента? Не волнует. У братьев Качиньских рейтинг падает — это важно. Поэтому президент будет гнобить на корню все правительственные начинания и сам везде соваться. Пускай весь Евросоюз смеется, что для Польши приходится на саммитах дополнительные стулья ставить. Пускай в половине стран мира годами нет польских послов, потому что президент отказывается одобрять кандидатуры, предложенные МИДом. Президенту плевать на экономические выгоды от сотрудничества с Западной Европой и Россией. Он поднимает рейтинг, создавая себе образ бескорыстного борца за правду и свободу, поэтому назло всем будет демонстративно дружить с Грузией и Украиной.
Во внутренней политике — те же самые принципы. Цель президентства одна: не дать правительству Туска ничего сделать в стране. А то вдруг у них получится хорошо, и они опять победят на парламентских выборах, а брату придется и дальше сидеть в оппозиции. Поэтому Качиньский накладывал вето на все возможные инициативы правительства. Правительство провело через парламент пенсионную реформу — президент наложил вето, реформу здравоохранения — опять вето. Правительство предлагает новую систему оплаты труда на государственных предприятиях — президент не согласен с ней и накладывает вето. Новый закон о СМИ — вето, проект развития альтернативной энергетики — вето, разделение функций прокуратуры и минюста — вето, даже на создание в Польше специального вуза для судей и прокуроров — и то президентское вето.
Одна беда: после вступления в Евросоюз в 2004 г. Польша стала на глазах богатеть и европеизироваться. Люди успели вдоволь наесться популизмом в 90-е, теперь им хотелось ответственной европейской политики. Все меньше и меньше избирателей можно было увлечь криками «за веру и отечество», «за честь предков» и «кругом враги». Качиньский стал настолько непопулярным, что, по опросам, во втором туре президентских выборов проиграл бы любому из кандидатов.
В Катынь Качиньский летел в совершенном расстройстве. Шансов на переизбрание никаких, Туск переиграл его по всем направлениям. Даже на его коронном поле — исторической памяти. Туск заработал себе кучу очков на катыньском примирении с Россией, а Качиньского оставил прозябать в сторонке.
Сейчас пока неизвестно, кто именно принял решение сажать самолет под Смоленском несмотря на предупреждения об отвратительной погоде. Но почти наверняка это был сам Лех Качиньский. Злой и обиженный, он не желал садиться во враждебных ему Москве или Минске. Он думал, что Путин и Туск продолжают над ним издеваться. Хотят, чтобы он вообще не добрался до Катыни и выглядел перед поляками полным идиотом. Поэтому президент наплевал на советы и потребовал сажать самолет. Он пока в Польше главнокомандующий, и это ему решать.
Тем более, Качиньскому было не впервой принимать такие рискованные и безответственные решения. В августе 2008 г. он, несмотря на протесты МИДа и пилотов, требовал, чтобы его везли прямо в Тбилиси и грозил экипажу военным трибуналом. Не страшны настоящему демократу империалистические бомбы России. Мало того, в ноябре 2008 г. он поехал вместе с Саакашвили и без собственной охраны ночью инспектировать блокпосты на границу с Южной Осетией. Тогда автомобиль президентов обстреляли, и только каким-то чудом с Качиньским ничего не случилось. Руководство НАТО было шокировано от такой выходки. Страшно представить, что бы было, если бы российские миротворцы случайно убили или ранили президента одной из стран НАТО.
Но все это ерунда по сравнению с Катынью. Здесь президент решил рискнуть не только собой, но и доброй половиной польского руководства. В катастрофе погибли начальник Генерального штаба и начальники всех родов войск Польши, глава центрального банка, несколько замминистров и вице-спикеров, десятки депутатов, видные историки и священники. Жизнь в стране будет надолго парализована. Ведь, например, кандидатуру нового главы национального банка должен предложить президент, а он погиб. Одобрить предложенную кандидатуру должен сейм, а там непонятно, как проводить заседания, потому что крупнейшая оппозиционная фракция лишилась почти половины своего состава. Злейший враг Польши не смог бы навредить стране больше, чем мнительность покойного президента.
Но самое удивительное, что этот апофеоз самодурства Качиньского теперь навсегда гарантировал ему почетное место в польской истории. Его уже сравнивают с генералом Владиславом Сикорским, легендарным главой польского правительства в изгнании во время Второй мировой войны. Тот тоже погиб в авиакатастрофе. Поляки вообще очень любят трагедии. Польская национальная идентичность в основном на них и построена: трагедия неудачного положения между двумя монстрами: Германией и Россией, трагедии подавленных польских восстаний, трагедии разделов Польши, и, наконец, гигантская трагедия Второй мировой войны как соединение всех вышеперечисленных трагедий в усиленном виде.
Катастрофа под Смоленском в этот ряд прекрасно впишется. Она уже преобразила образ Качиньского до неузнаваемости. Популизм превратился в заботу о народе, параноидальный национализм — в бескорыстный патриотизм, непопулярность перед смертью — в благородную непонятость и неоцененность. В начале апреля три четверти поляков говорили, что готовы голосовать за кого угодно, лишь бы Качиньский снова не стал президентом. Сейчас они плачут, что страна потеряла лучшего за всю историю лидера.
Ценой сотни жизней сбылась самая заветная мечта Леха Качиньского. Пускай посмертно, но он все-таки переиграет своего вечного соперника Туска. Кем запомнится Туск? Так, один из премьеров, при котором полякам жилось более-менее сносно. А Качиньский останется в национальной памяти великим трагическим героем, погибшим за нашу и вашу свободу над крестами Катыни.
Максим Саморуков
slon.ru
