Назад, к ликбезу, или Как разрушили систему образования Литвы
Учителя протестуют, родители недоумевают, дети страдают. Не пора ли прекратить эту вселенскую ломку системы образования?:::Зачем нам растить митрофанушек?
За годы независимости выросло новое поколение молодежи, которая вдоволь нахлебалась западной культуры. Речь идет не о настоящей, высокой культуре, которая глазами Джоконды молча взирает на «Этот безумный, безумный, безумный мир».
Страшит та, которая оглушает и ослепляет нас круглосуточно и повсеместно всеми средствами массовой информации, притупляя сознание, выхолащивая душу, извращая все моральные устои, которыми жило человечество веками. Никакого противоядия против этого массового отравления молодежи государство не выработало. Школа оказалась один на один в борьбе за Человека. Но в суете политических и экономических скандалов о ней как-то забыли. Уроки ведутся, ну и ладно. Оказалась невостребованной воспитательная миссия школы. Это безразличное отношение к ней сказалось на стиле и духе ее жизни. Исподволь родился учительский афоризм: «Нам «вроде платят», а мы «вроде работаем». И когда общество забило тревогу из-за свалившихся молодежных проблем, министерство решило провести реформу системы образования, избрав для этого не лучший вариант. Неизвестно, кем он прогнозировался, проектировался и апробировался. Бытует мнение, что основную роль здесь сыграли пресловутые европейские стандарты и слепое подражание им.
С «поднятием воздуха» падает интеллект
Гром грянул, когда были перекроены учебные программы. Работа по ним тяжелым бременем легла на плечи учителей, т.к. в этих программах были нарушены три основных закона познания: от простого - к сложному, от частного - к общему (или наоборот), разорваны межпредметные связи родственных наук. В этом хаосе учителю необходимо находить нужную последовательность, состыковывать фрагменты, чтобы мало-мальски сделать доступным изучение материала.
Второй удар грома последовал в виде новых учебников, внешне прекрасно оформленных. Учебник на то и называется учебником, что он учит человека каждым своим словом, каждым предложением. Он - эталон грамотности и культуры, доступен и интересен. Но это - желаемое и далеко не действительное. Учебники пестрят примитивными определениями («то, что толкает и тянет предметы, называется силой») и элементарной безграмотностью («с поднятием вверх давление воздуха возрастает» и т.п.) или просто абсурдом («топливо Литвы - торф и щебень»). Из таких «перлов» можно при желании составить целый антиучебник.
С другой стороны, порой натыкаешься на такие абзацы, что и самому трудно добраться до сути излагаемой мысли. Лично я уже, к счастью, забыла значение такой аббревиатуры: «Последний «партайтаг» для главарей национал-социалистической партии Германии, организаций СА, СД, СС, гестапо, закончился печально». А шестиклассник должен это знать!
Ассоциация учителей русских школ Клайпеды после проведенного «круглого стола» на эти темы обратилась в Министерство просвещения с просьбой создать специальную комиссию, в которую обязательно включить учителей-практиков по каждому предмету, чтобы пересмотреть программы, сделать их логически обоснованными и по построению, и по содержанию. Последовал ответ, в котором министерство поблагодарило нас за проявленный интерес к делам школы.
Эти несколько реплик по программам и учебникам не претендуют на какие-то глубокие умозаключения. Но при таком качестве вышеназванных учебных пособий трудно рассчитывать на хорошие знания учащихся. Учебник должен быть хорошей песней, слова и музыка которой легко запоминаются и с радостью поются.
Не кочегары мы, не плотники
Третий удар грома - профильное обучение. И этот вопрос обсуждался на заседании нашей ассоциации. Учителя единодушно осудили это нововведение. Во-первых, выбор предметов в девятых классах назывался преждевременным, т.к. планы абитуриентов могут в корне измениться, а во-вторых (и это очень важно), расформировались классы. Учащиеся есть, а класса нет. У каждого из нас была школа, был класс, была своя Мария Ивановна. Это была дружная семья, и воспоминания о ней мы храним всю жизнь. В этой семье было трудно оступиться. Здесь знали все обо всех, любая оплошность, проступок тут же встречали всеобщее осуждение.
Профильное обучение ликвидировало классные коллективы. Классный руководитель в одночасье стал статистом: написать списки, выписать оценки. Учащиеся этого самого трудного переходного возраста оказались предоставленными сами себе. Не стало рядом ни старых друзей, ни классной мамы. В этом вакууме и рождаются молодежные проблемы.
А реформа шествует дальше и заворачивает все круче. Ликвидируются общеобразовательные школы. В Европе, видите ли, это не модно. И где уж тут думать о слезинке ребенка, которой не стоит никакая политика. Зайдите в любую из этих обезглавленных школ - вам захочется просто разрыдаться. Что думает государство о судьбах этих недоученных детей? Часть из них перейдут в гимназию (а их только две на город), а остальные?
А для остальных имеется два предложения:
1. «Это твои проблемы».
2. «Спасение утопающих…»
Загляните в душу учителей, от которых уходят взращенные их трудом питомцы. В глазах - тоска и безнадежность. С таким настроением рассчитывать на высокий КПД их деятельности не приходится.
«Если звезды зажигают - значит - это кому-нибудь нужно?»
А если гаснут звезды творчества в глазах учителей, значит, это тоже кому-то нужно. Кому?
Учителя протестуют, родители недоумевают, дети страдают.
А тут подоспела очередная идея - ввести в русских школах изучение отдельных предметов на государственном языке. Правда, в министерстве еще не определились, сколько процентов школьных наук нужно перевести на государственный язык. Процентное соотношение - их главная и единственная забота. Зачем? Ведь родители уже давно поняли, что литовский язык изучать и знать необходимо. Убеждать или заставлять в данной ситуации никого не нужно. Сами учащиеся это прекрасно понимают и успешно справляются со всеми экзаменационными заданиями. И дальнейшее обучение они продолжают на государственном языке.
Так зачем же ломать копья, проявлять это искусственное давление?
Пятиклассник только начинает системно входить в необычную для него языковую среду, и излишний нажим навредит и его обучению, и духовному становлению. Ведь в пятом классе он встречается с настоящей наукой, и чтобы она его не оттолкнула от себя, учителю необходимо влюбить ребенка в свой предмет, вложить его в копилку не только детского мозга, но и души. Только тогда можно надеяться, что и в наше время появится та самая Саша, которая «плакала, когда лес вырубали, жалко ей было кудрявых берез».
Но когда на уроке надо делать перевод текста учебника, записать основные понятия, там уже не до чувств и романтики. Учеба в лучшем случае превратится в механическое заучивание текста. И в результате от биологии в памяти останутся «рога и копыта», и вряд ли у нас появится свой Леонардо да Винчи, который тоже будет скупать на рынке все клетки с птицами, чтобы, придя домой, выпустить их на волю.
Какой бы учебный предмет ни попал в эти злополучные проценты, можно будет считать его загубленным. И наши выпускники станут искать на карте государство Африку, а штат Джорджия - на берегу Черного моря.
Трудно поверить, что от этого нововведения выиграют качество знаний учащихся по литовскому языку. Ведь большинство учителей оканчивали вузы на русском языке, поэтому не смогут профессионально и грамотно излагать материал на государственном. В связи с этим, какое будущее ожидает этих учителей? Вышки в Северном море?
Невольно всплывает в памяти гамлетовская фраза: «Неладно что-то в Датском королевстве».
Назад, к ликбезу!
Не пора ли прекратить эту вселенскую ломку системы образования? Может, лучше взяться за главное ее звено - поднять на пьедестал почета и уважения учителя, создавать новую педагогическую науку, разрабатывать новые методики преподавания, которые были бы адекватны сформировавшемуся совершенно новому поколению. Мы, учителя, те же, а наши воспитанники уже совсем другие.
Как найти этот путь взаимопонимания? Кто поможет учительнице русской словесности в изучении Достоевского, когда в ответ на ее рассуждения о психологической драме Раскольникова звучит реплика с места: «Подумаешь, старуху убил! А зачем ей деньги? И стоило ли по этому поводу такую толстую книгу писать?»
Вот в чем видится главная проблема современной школы. Вот над чем стоит ломать головы ученым.
Но… Вносить в качестве поправки к закону пресловутые проценты гораздо проще.
И апробировались ли они где-либо и кем-либо? Как лучше: 20%? 40%?
А может сразу все 100%?
Вот тогда будет мировой рекорд в геноциде национальной школы.
Любому новшеству предшествует серьезная исследовательская работа, проверяемая в лабораторных условиях.
В данном же случае объектом эксперимента стали все учащиеся всех школ республики.
Не слишком ли велик риск, господа?
Вырисовывается заманчивая картинка нашего будущего: «Возвращение к лучине», «Назад, к ликбезу!»
Нина Колышева, член совета Ассоциации учителей русских школ Клайпеды
RUNET.Lt
