Нейл Купер: Snoras обанкротился не из-за экономического кризиса
Администратор банка Snoras Нейл Купер в эксклюзивном интервью DELFI поделился мыслями об одном из крупнейших банкротств в истории Литвы и своей карьере. :::Он утверждает, что замечает в данных деятельности банка признаки мошенничества, а обещания о сотрудничестве, которые давал отстраненный главный акционер банка Snoras Владимир Антонов, так и остались обещаниями. Купер считает, что на счета, связанные с Антоновым и Баранаускасом, могло быть переведено более миллиарда литов. По подсчетам администратора банка Snoras, разница между имуществом, которым Snoras хотя бы может рассчитывать распоряжаться, и кредиторскими требованиями в настоящее время составляет по меньшей мере 2 млрд. литов. Такая пропасть — результат пропавших из банка активов. Также администратор поделился своими мыслями о склонности предпринимателей рассматривать имущество своих предприятий как личную собственность. В этом Антонов и Баранаускас напоминают британского миллиардера Роберта Максвелла, банкротство пенсионного фонда Mirror Group которого довелось администрировать Куперу.— Как вы стали администратором банкротства банка Snoras?
— С нами связался Центробанк Литвы. Кажется, это было в понедельник, на той неделе, когда Симон Фрикли был назначен временным администратором банка. Нас попросили сделать предложение — есть ли у нас ресурсы. У нас довольно большая фирма, но и занятость большая.
— Банки терпят банкротство не каждый день.
— Не каждый день. Но с тех пор, как в 2008 году начались мировые финансовые проблемы, возрастала вероятность того, что мы столкнемся с такими случаями. Это не первый банк, потерпевший крах во время экономического кризиса. Наш опыт показывает, что очень часто экономические проблемы раскрывают мошенничество. Это взаимосвязано. И Snoras потерпел банкротство, скорее всего, не из-за экономического кризиса. Причина — возможно, мошенничество.
— Вы обнаружили конкретные признаки мошенничества в банке Snoras?
— Мы пытаемся отследить очень крупные денежные суммы. Является ли это результатом мошенничества, а не сделок, еще предстоит установить. Не нам решать, мошенничество ли это. По моему мнению, есть признаки мошенничества. Нет никакой логической связи. Но у нас еще не было возможности опросить господина Антонова и господина Баранаускаса. Я бы обрадовался, если бы узнал, что есть соглашения, по которым эти средства будут возвращены в Snoras.
— Вы пытались связаться с адвокатами Антонова и Баранаускаса?
— Расследование продолжается. Идет процедура экстрадиции, сотрудничество с учреждениями по расследованию финансовых преступлений. Это и наша обязанность, и интересы кредиторов. Я уверен, что вы поймете, что еще не время раскрывать все через СМИ.
— Господин Антонов не раз утверждал, что он склонен к сотрудничеству. Но пока этого сотрудничества не видно?
— Слова стоят дешево. А я хотел бы знать, где имущество.
— Сколько имущества банка уже удалось найти?
— Мы знаем, куда направлена большая часть денег. Мы установили их движение, но это не означает, что их нашли и вернули. Мы не утверждаем, что вернули пропавшие суммы. Пытаемся отследить 1,063 млрд. литов, которые направлялись на счета в швейцарских банках, и, кажется, осели на счетах, связанных с Антоновым и Баранаускасом. Мы углубляемся в вопрос выдачи 22 кредитов на общую сумму 551 млн. литов. Они проданы структурам, зарегистрированным на Кайманских и Британских Виргинских островах.
— Какое сейчас соотношение имущества банка Snoras и кредиторских требований?
— Приблизительно, я работал с суммой в 8 млрд. литов (кредиторских требований — DELFI). Из этой суммы, сумма фонда страхования вкладов составляет примерно половину этой цифры — около 4 млрд. литов. Если посмотреть всю сумму, которая пропала вследствие деятельности бывших акционеров — это по меньшей мере 2 млрд. литов. Для нас это вызов.
— Как продвигается подготовка к продаже имеющегося имущества банка Snoras?
— В настоящее время речь идет о продаже двух единиц имущества, стоимость которых, по нашему мнению, падает. Это Finasta и платформа банковского дела и инфраструктура банка. Как вы, наверное, знаете, обычно имущество не продается до собрания кредиторов. Поэтому мы сейчас говорим только о тех случаях, где, по нашему мнению, стоимость меняется. Аукционы продажи других основных единиц имущества банка пока не планируются. Еще рано. У нас есть список интересантов, которые изъявили желание приобрести (Finastа или часть банковской системы — DELFI). Пока рано называть их имена. Но есть заинтересованность как в Finasta, так и в элементах банковской платформы. Нет ни одного предложения о приобретении всего банка — по очевидным причинам. Мы считаем, что может появиться иностранный банк, который захочет прийти на литовский рынок.
— На рынок готовится прийти один из российских банков.
— Мы читали об этом. Посмотрим, как они пойдут на этот рынок. Однако с нами связалось немалое число потенциальных инвесторов из России.
— Вы, наверное, знаете о роскошных апартаментах, приобретенных на имя банка в старом городе Вильнюса, об огромной резиденции в Ницце, во Франции. Нормально ли в банковском секторе делать такие инвестиции?
— Во многих случаях у успешного бизнеса есть символы успеха хозяев. Когда речь идет о рентабельных предприятиях — никто не против. Что может случиться в организации, которой управляет небольшое количество людей — происходит переплетение имущества организации и индивидов. Не знаю, кто за что платил, но есть подозрения, что за большую часть этих покупок платил банк. Чтобы потянуть такого рода расходы, организация должна приносить большую прибыль.
— Это имущество — апартаменты, резиденция в Ницце, роскошные авто — находятся под Вашим контролем?
— Есть три квартир в Вильнюсе, ряд роскошных авто. Я их не видел, их видел мой персонал. Автомобили под нашим контролем.
— Вы упоминали, что собираетессь продать имущество, стоимость которого падает. Автомобили также дешевеют.
— Это особые автомобили. Такие собирают коллекционеры. Я убежден, что в будущем это будет отличная инвестиция. Это не рядовые авто, которые быстро обесцениваются.
— Премьер-министр Андрюс Кубилюс, комментируя скандал в связи со сделками бизнеса сына спикера парламента Ирены Дегутене в Snoras, упоминал, что подозревает, что в банке есть люди, которые сотрудничают с Антоновым и Баранаускасом. Есть ли и у Вас такие подозрения?
— Некоторая информация, появившаяся в СМИ, явно вышла из банка. В СМИ было множество неверной информации. Я должен сказать, и не надо принимать это на свой счет, я впервые работаю в государстве, где СМИ совершенно не проверяют факты перед тем, как предать их огласке. К сожалению, часть информации может нанести вред невиновным людям. (...) Однажды я видел, что мое имя было связано с именем одного из клиентов банка. То несправедливо по отношению к тому клиенту, да и само сообщение было неверным. А что касается утечки информации, то мы подчеркиваем в общении с персоналом, что надо строго псоблюдать конфиденциальность. Может, у нас и нет лицензии на банковскую деятельность, однако правила конфиденциальности остаются. Поэтому я вам ничего не буду говорить ни о каких индивидуальных счетах в банке. Не потому, что есть что скрывать. Категорически заявляю, что ничего противозаконного не происходит.
— Быть может, Вы заметили попытки саботажа в банке?
— Ничего подобного, за исключением того, что меня кормили холодной пиццей (смеется).
— Вы ощущали давление со стороны политиков или других заинтересованных лиц?
— Хочу сказать, что совершенно нет. Мы читаем сообщения СМИ. Иногда кажется, что СМИ пытаются демонизировать не ту сторону. Для меня вполне ясно, что кто несет ответственность за крах Snoras. Это уж точно не я и точно не председатель правления Центробанка Литвы.
— До истории с Snoras общались ли вы с В.Антоновым? Он имел дело с вашим предыдущим местом работы, компанией Kroll.
— Нет. У него может и были дела, но мы уже несколько лет не имеем ничего общего с Kroll. Бизнес, в котором мы с С.Фрикли являемся партнерами, Zolfo Cooper, был приобретен у Marsh & McLennan, предыдущих владельцев Kroll. Мы были советом корпоративных консультаций Kroll. Это не та часть Kroll, которая продолжает существовать и оценивает господина Антонова. Мы с этим не имели ничего общего. Когда четыре года назад Marsh & McLennan решила отказаться от этого бизнеса, их перекупили нынешние партнеры.
— Итак, раньше с В.Антоновым вы не пересекались?
— Нет.
— Какой будет ваша зарплата?
— Она будет установлена на встрече кредиторов. Это решение кредиторов. Но я делаю это не ради зарплаты.
— А ради чего?
— Ведь я не собираюсь воспользоваться кредиторами. Зарплата за профессиональные услуги должна быть заплачена — если не платить зарплату профессионалам, не получишь и профессиональные услуги. Однако полагаю, зарплат администратора не будет вызывать удивление.
— Вы участвовали в ликвидации пенсионного фонда Mirror Group Р.Максвелла , когда множество пенсионеров не получили обещанные пенсии, т.к. владельцы фонда незаконным способом использовали деньги фонда для спасения своей империи.
— Да, это было давно. Я работал с пенсионными фондами.
— А это история чем-то напоминает Snoras?
— Во всех крупных случаях можно найти общие знаменатели между влиятельными индивидами, которые привыкали доминировать в своих организациях. Сталкиваешься с очень хитроумными мужчинами, которые находят способ оптимизировать достояние в свою пользу. Находишь сделки, в которых надо видеть на отдельную сделку, а общую картину, чтобы понять, как это работает. Один поэт сказал: одни грабят с ножом и кинжалом, другие — с паркером. Это такие люди, которые не отличают имущество компании от своего. Итак, общие черты в таких случаях есть.
— Насколько серьезная работа Вам досталась со Snorаs? Входит ли она в десятку крупнейших случаев за время Вашей карьеры?
— Да. Такие случаи обычно требуют нескольких лет. Они важны в силу множества причин. Однако важнейший фактор — количество. В случае Р. Максвелла - это были пенсионеры, здесь — рядовые вкладчики. Люди, которые не оценили сознательного коммерческого риска. Кредиторы не по своей воле. Когда сталкиваешься с большим числом таких кредиторов, достигается иной уровень важности процедуры администрирования.
ru.DELFI.lt
