«Россия имела право поспешить Южной Осетии на помощь»
Имела ли право Грузия вторгаться в Южную Осетию, а Россия наносить ответный удар? Мюнхенский эксперт по международному праву Даниэль-Эразмус Канн разъясняет правовую подоплеку конфликта и говорит о том, почему Россия не заинтересована привести больше оснований для своих действий :::– Господин профессор, война на Кавказе была быстро завершена военным путем – но кто, в конце концов, оказался прав с точки зрения международного права, Грузия или Россия?
– Трудно сказать, все зависит от того, что первым нарушил запрет на применение силы, предусмотренный международным правом, и адекватно ли отреагировала на это другая сторона.
– Грузинская сторона утверждает, что она лишь отреагировала на атаки сепаратистов.
– Даже если это было так, всегда возникает вопрос, как кто отреагировал.
– В теленовостях показывали кадры, на которых была видна воронка от попадания снаряда, огражденная желтыми лентами «Police line, do not cross». В первый момент действительно казалось, что было бы правильным направить полицию, а не военных.
– В принципе, да. Но это не произошло потому, что Грузия вот уже несколько лет не имела на большей части Южной Осетии представителей полиции, поскольку республика фактически была независимой.
– Имели ли право грузины просто так войти в Южную Осетию, возможно, с целью вернуться ее себе?
– Для начала нужно отметить, что Южная Осетия с точки зрения международного права до сих пор входит в состав Грузии. Россия никогда не признавала и даже сейчас не признает независимость Южной Осетии – поскольку в таком случае того же самого потребовала бы входящая в состав России Северная Осетия. Формально провозглашения независимости не было.
– Но был референдум.
– Возможно, это свидетельствует о том, что в наличии имеется воля народа, то есть, по сути, можно говорить о том, что есть государствообразующая нация, но этого недостаточно. Тот факт, что Южная Осетия до сих пор входит в состав Грузии, не означает, однако, что грузины любыми средствами имеют право восстанавливать свою территориальную целостность. Поскольку запрет на насилие, предусматриваемый международным правом, действует не только в отношениях между двумя государствами, но и встает на защиту так называемых «фактических» режимов, таких, как в Южной Осетии.
– Играет ли при этом роль, что между южноосетинскими сепаратистами и грузинами существовало соглашение о перемирии?
– Да, это важный момент. На стабильный режим, существующий де-факто, распространяется защита в виде запрета на применение силы, это действует и в случае с Тайванем, который также является государством, не признанным мировым сообществом, и с позиции мирового права является частью Китая. Тем более, если существует формальное соглашение о перемирии. Насильственное возвращение территории, которая защищена линией перемирия, в свой состав нарушает принцип неприменения силы. В случае с Южной Осетией подобное соглашение и линия перемирия существовали – и если бы Грузия попыталась при помощи силы изменить статус-кво...
– ...в пользу чего говорит тот факт, что грузинская армия на некоторое время все же захватита Цхинвали...
– ...в таком случае грузины нарушали запрет на применение силы.
– Независимо от того, что южноосетинские сепаратисты открыли огонь первыми?
– Да. К тому же подобное наступление обычно требует определенной последовательности, то есть несколько выстрелов со стороны Южной Осетии были, по всей видимости, формальным поводом для давно запланированной операции.
– То есть получается, что против сепаратистов вообще нельзя воевать?
– Ну почему же, можно, только не в этом случае, когда режим в регионе стабилен.
– Имела ли Россия в таком случае право спешить на помощь Южной Осетии, хотя та является частью Грузии?
– Да. Подобное коллективное право на самооборону по принципиальным вопросам склоняется в пользу таких де-факто режимов.
– Однако Россия ссылалась не на то, что она защищает южноосетинский режим или линию перемирия. Президент России Дмитрий Медведев вместо этого объявил, что первостепенной задачей является защита граждан России, проживающих в Южной Осетии, – может ли это быть причиной вторжения?
– Не в такой форме. В мире с некоторых пор принято защищать своих граждан за границей при помощи ограниченный военных акций. Подобный прецедент имел место в 1997 году, когда военнослужащие бундесвера освобождали граждан Германии в Тиране. Такие грешки есть у многих стран мирового сообщества, когда освобождались заложники на территории других стран. Но подобные инциденты имели точечный характер и преследовали гуманитарные цели. Возврат или даже захват территории, что мы можем наблюдать в данном случае, в эту картину не вписывается. Даже если защиту территории пытаются оправдать гуманитарными причинами, что на самом деле не имеет под собой правовой базы, применяемые при этом средства должны быть подчинены строго гуманитарной цели.
– Подвергнув бомбардировке аэропорт Тбилиси, порт грузинского города Поти на Черном море или введя войска на территорию Грузии, Россия в любом случае нарушила нормы международного права, так получается?
– Если это послужит делу защиты, то позволительно сбросить бомбу на военную часть аэропорта Тбилиси, позволительно вытеснить армию противника обратно на ее собственную территорию, чтобы защитить себя. Создавать на длительный срок зону безопасности за границами Южной Осетии или просто за линией перемирия, которая частично проходит по территории Южной Осетии Россия, с точки зрения международного права неправомерно. Это касается и бомбардировки порта Поти: военные акции должны быть адекватны и должны быть направлены только против военных целей.
– А бои в Абхазии, в которой российские военные поддерживают абхазских сепаратистов, выступающих против Грузии?
– Абхазия также является частью Грузии согласно международным нормам, но и там существует сепаратистский режим – другими словами, там действуют те же принципы, что и в Южной Осетии: все зависит от того, кто нарушил условия перемирия и кто их защищает. В Абхазии об этом судить еще сложнее, чем в Южной Осетии.
– Странно, что Россия аргументировала свои действия в Южной Осетии причинами, которые вряд ли могут оправдать военную акцию, несмотря на то, что существует более подходящая законная причина.
– Возможно, это объясняется ситуацией в Южной Осетии: если бы русские заявили, что хотят защитить южноосетинский режим в Цхинвали, власти Северной Осетии могли бы посчитать это поводом претендовать на такой же статус.
– Грузию считают кандидатом на вступление в НАТО – как бы развивались события, если ба она уже была членом альянса? НАТО было бы обязано начать войну с Россией?
– Именно в тот момент, когда защита со стороны России перешла в агрессию, если бы она начала подвергать массированной бомбардировке территорию Грузии, тогда бы вступило в силу обязательство партнеров по НАТО оказывать друг другу военное содействие.
– Какие последствия этот конфликт будет иметь для Грузии?
– Неважно, кто начал конфликт, – Грузия в любом случае неверно оценила свои силы. До этого части грузинской армии располагались во многих областях Южной Осетии – теперь этому пришел конец, и в обозримой перспективе ничего не изменится. Членство в НАТО в связи с последними событиями отложено на неопределенной срок. Дипломатические инициативы, которые в будущем могли бы обеспечить Южной Осетии широкую автономию формально в составе Грузии, в ближайшее время будут переживать непростые времена.
– А что изменится на мировой арене и, прежде всего, в отношениях между Россией и США, которые спорили на эту тему в Совбезе ООН?
– То, что грузинские войска были направлены из Ирака в Грузию, России так же пришлось не по душе, как США не понравились российские действия, направленные против их союзника. Во время последнего заседания Совбеза российский постпред обрушился на американского дипломата, язвительно заметив, что тот, видимо, забыл надеть наушник для синхронного перевода. Американец со своей стороны тоже не стеснялся в выражениях. От таких перепалок в СБ ООН уже давно отвыкли. К сожалению, это заставляет в будущем не ждать ничего хорошего.
Дитмар Хипп
InoPressa.ru
