Юбилейный год. Вспоминайте и рассказывайте!

После юбилейных торжеств некоторые первые строители все же остались недовольны: мол, не вспомнили нас. Конечно, отметили не всех… Но согласитесь, как узнать, кто заложил фундамент первого жилого дома, кто привез для него первую панель, если никто об этом никому не рассказал.

Свои предложения можно было внести организаторам, Клубу строителей, наконец, рассказать о героях стройки нашей газете, как это сделала Нина Туктагулова.

Юбилейный год продолжается, и наша газета (по возможности), и сайт продолжат публиковать те материалы о первых строителях, которые сохранились в книге «Память сердца» и в других изданиях.

Но мы также ждем новых материалов от живых свидетелей строительства Висагинаса и ИАЭС и от тех людей, чьи близкие уже не с нами.

«Проходят годы, и все яснее становится, что интерес для будущего представляют не только официальные документы, но и живые человеческие рассказы о том, «как это было», - это цитата из книги «Память сердца» актуальна и сегодня.

Присылайте свои рассказы о днях строительства Висагинаса и ИАЭС, интересные и даже курьезные случаи, которых тоже было немало. Все это передаст атмосферу тех дней и даст возможность потомкам почувствовать то время, в которое создавался наш город.

Редакция TTS решила подать пример, и поделиться своим опытом работы  на стройке.

Первый субботник. Апрель 1976 г. И. Негода (справа) с крановщицей Ниной

Инна НЕГОДА
Случаи работы в ТБ

Одно время мне пришлось поработать в должности инженера по ТБ (технике безопасности) в Управлении механизации, а до этого я была инженером-механиком ремонтного участка.

Так совпало, что начальство, решив назначить меня на должность инженера по ТБ, еще не знало, что я беременна. Прежде чем согласиться на новую должность, я, смущаясь, все же сообщила главному инженеру УМ Владимиру Константиновичу Киричко о своем «интересном положении».

Эта новость он воспринял по-своему эмоционально: пробормотал что-то неразборчивое для женского уха, резко крутанулся вокруг себя, но, отбросив эмоции, планов менять не стал.

Наверное, решил, что беременной мне все же лучше работать в одну смену, так сказать, в конторе, чем в две смены на ремонте техники – бульдозеров, экскаваторов, грейдеров и др.

 
В.К. Киричко (справа), гл. инженер Управления механцизаии на строительстве объектов БСИ

Марина Сергеевная Карчанова, заместитель Леонида Сподарца – главного ТБ-шника ЗУСа, правда, попеняла на это Киричко: «Владимир Константинович! Инженер по ТБ – это все же не легкий труд». («Легкотрудницами» обычно были крановщицы, которых во время беременности переводили в контору).

Отчасти Карчанова была права, потому что мне приходилось бывать на объектах, и иногда я шла среди гудящих машин в полуобморочном состоянии – давал знать о себе токсикоз. Но сейчас не об этом.

На каждом заседании зусовкого ТБ разбирались несчастные случаи. При этом сначала зачитывалась сводка несчастных случаев со всех строек Средмаша. Фраза: «Правила техники безопасности написаны кровью», к сожалению, была суровой правдой.   

После разбора министерской сводки заслушивались сообщения о происшествиях и несчастных случаях в подразделениях ЗУСа, о которых докладывали инженеры по ТБ.

Поскольку срок моей работы в ТБ не был продолжительным, то при мне ничего, слава Богу, серьезного в УМе не произошло. Но в другое время  случалось всякое: к сожалению, не бывает больших строек без человеческих потерь. Тяжело это вспоминать…

Припомню другой случай – достаточно серьезный и одновременно курьезный. Экскаваторщик копал песок в карьере и грузил его в подъезжающие самосвалы. Дело было в ночную смену, и в какой-то момент скопилась очередь из самосвалов: экскаватор гудел, а машиниста в нем не было.

Водители, заподозрив неладное, пошли его искать. Уже настали холода, и грунт изрядно подмерз. Экскаваторщик, молодой парень, нарушил технику безопасности – не срубил своевременно «козырек» нависшего над ним грунта, который образуется при работе экскаватора с прямой лопатой.

Когда он вышел из экскаватора «по нужде», в этот момент на него обрушился «козырек», который засыпал его так, что самостоятельно парень не мог выбраться.

Когда водители спасли его, он несколько дней просто сиял от счастья и улыбался даже тогда, когда, смеясь, ему припоминали, что из-под завала его  вытащили без штанов.  

Много происшествий было с солдатами-стройбатовцами. Немало их прибыло из республик с Кавказа, Средней Азии и других южных краев.

Некоторые из них никогда не только не ели, но даже в глаза не видели черного хлеба. Один солдатик мне говорил: «Я думал, что черный хлеб – он черный как солдатский сапог».

Многие солдаты от непривычной еды страдали кишечно-желудочными расстройствами. И на заседаниях в ТБ питание солдат тоже обсуждалось.

К этой их проблеме относились с сочувствием, но не все.  Помню, на одной планерке ТБ-шник какого-то СМУ, где работало много солдат, сказал: «Солдатский желудок гвозди переварит».

За эти слова он тут же получил нагоняй от Марины Карчановой: «Как можно так говорить?! Ведь солдаты – такие же, как наши дети, и относиться к ним нужно так же». 

За каждый несчастный случай на стойке, мягко говоря, по головке не гладили. Кто работал, помнит – по возможности несчастный случай на производстве старались замять, представить как бытовую травму.

Легче об этом было договориться с ИТР (инженерно-техническими работниками) – мастерами, прорабами. Точно не помню – в СМУ-5 или на УПП (Управление подготовки производства) специальной машинкой собирали паркетные доски.

И вот ТБ-шник докладывает: с этой машинки дощечка отлетела прямо в лоб человеку. «Рабочему?», - с ужасом в голосе воскликнула Карчанова.  «Нет, ИТР», - ответил ТБ-шник.

Все сказали: «Слава богу» и лишь потом стали обсуждать последствия травмы. Насколько помню, она не была серьезной, но меня тогда, молодую ТБ-шницу, этот случай потряс. (О трудной доли молодых ИТР перед грозным начальством можно рассказать немало). 

После рождения ребенка и декретного отпуска я снова вернулась на участок ППР – планово-предупредительного ремонта, хотя, по сути, он скорее был авральным, чем предупредительным.

После 5 лет работы в УМе я перешла работать в отдел 300 института ОргстройНИИпроект (по семейным обстоятельствам – ребенок часто болел), где 10 лет отработала инженером проектировщиком.

Но первая моя работа в Управлении механизации вспоминается как первая любовь. Еще долго в городе шла стройка, и я, останавливаясь у каждого бульдозера, с ностальгией вдыхала такой родной запах солярки…

Иван Абрамов, известный машинист гусеничного крана. Работник Управления механизации

На заглавном фото: крановщицы Управления механизации, работавшие на строительства АЭС. Кто может назвать их имена и фамилии, сообщите, пожалуйста в редакцию. (Нина  - справа (фамилию не помню), вторая слева - Надежда Наумова, среди них, кажется, есть и Таня Руденко). 

Ждем ваших историй и фотографий!
news.tts.lt