Белорусские литовцы — теряющие Литву «гиргуны»?
Литовская культура белорусского приграничья, края, который населяют этнические литовцы, стремительно исчезает, констатируют ученые.:::Кем себя ощущают этнические литовцы белорусского пограничья, и как местные жители относятся к «чужакам», которых из-за языковых различий называют «гиргунами», «клаусами», «лабасами»? Об этом и многом другом дискутируют в эти дни в Вильнюсском университете, где 7-8 ноября проходит конференция «Гервяты: историческая память и культурный идентитет», посвященная изучению самого большого «островка» литовской культуры и языка в соседней Беларуси.В рамках мероприятия литовские и белорусские ученые обсуждают проблемы языкового взаимодействия и проблемы идентитета в приграничных с Литвой белорусских деревнях, в которых проживает немалое количество этнических литовцев.
Литовская культура края стремительно исчезает
Этот край, находящийся в Островецком районе Гродненской области, является своеобразным этническим регионом, к которому причисляется 14-15 оставшихся здесь литовских деревень. По некоторым данным, Гервяты — это древнее поселение, появившееся в 1271 году, а в письменных источниках оно было упомянуто в 1511 году. В 1795 году этот регион, как и большая часть литовской территории, вошел в состав царской России.
За свою долгую историю этот край принадлежал и Литве, и России, а также Польше и Германии, а в 1944 году вошел в состав Советской Белоруссии, в связи с чем многоязычие и поликультурность стали визитной карточкой этого края. Самыми крупными литовскими деревнями этого региона считаются Гервяты, Рымдюны, Гири и другие.
Как отмечают на конференции ученые, по политическим, демографическим и социокультурным причинам литовская культура края стремительно исчезает. По их словам, на данный момент в деревнях можно зафиксировать последние портреты этнической Литвы, а также остатки уникальной, но уходящей в небытие литовской этнической культуры.
«В нашей семье уже не было Литвы»
Чем для жителей региона является Литва, и является ли литовский язык основной чертой этнического самосознания жителей? Этими вопросами задается работник Литовского института истории Дангуоле Свидинскайте, которая подчеркивает, что этническое разнообразие тут существует не только в рамках одной деревни, но даже одной семьи. Ученый, говоря о сложных этнических взаимодействиях и меняющемся из поколения в поколение этническом самосознании жителей края, рассказала историю одной женщины, специально не называя ни ее фамилии, ни деревни, в которой она проживает. Известно только, что родилась она в 30-е годы прошлого столетья, в деревне, где на тот момент не проживало много литовцев.
Ее отец был поляком, а мать родом из литовско-белорусской семьи. Дома в семье говорили по-польски и «по-просту», а сама женщина себя считает полькой, хотя подчеркивает, что она белоруска по паспорту.
«В названии своего доклада я использовала цитату из разговора с этой женщиной, которая сказала: «В нашей семье уже не было Литвы». И хотя она вырвана из контекста, мне она показалась интересной. Одновременно эти слова порождают много других вопросов: если утверждается, что не было Литвы, то что такое для нее Литва, и если не было Литвы, то что тогда было?», — обрисовала проблему ученый.
По ее словам, из многочасовой беседы с женщиной стало ясно, что Литвой женщина называет настоящие расположенные в округе «литовские» села, откуда происходили ее родители, и в одно из которых она переехала после замужества. Несмотря на то, что своих предков она считает литовцами, так как жили они в литовской деревне, себя женщина к литовцам не причисляет. Она понимает литовский язык и даже поет литовские песни, но говорить на языке не решается.
«Тут хочется подчеркнуть, что этническая идентичность для этих людей не является константой и включает в себя несколько уровней. В зависимости от ситуации, эта женщина называла себя то полькой, то белорусской. Интересно, что Литва для нее ассоциировалась с литовскими жителями и литовскими деревнями их района. Именно поэтому она, родясь в «нелитовской деревне», говорила, что « у нас не было Литвы», с делится наблюдениями Д.Свидинскайте.
Как отмечает ученый, женщина вышла замуж за литовца и оказалась в литовской деревне, и своих детей она уже называет литовцами.
«Получается, что члены этой семьи будто бы оказались в трех странах: Литве, Польше, Беларуси», — констатирует Д.Свидинскайте, по мнению которой, пример этой семьи является с одной стороны, иллюстративным, но одновременно и уникальным для Гервятского края.
По ее словам, о своем происхождении и литовских корнях жителей края заставляют задуматься желание сравнить историю своей жизни с жизнями других людей, а также некоторые чисто практические моменты — льготы при получении литовских виз и упрощенный порядок пересечения белорусско-литовской границы.
Местные жители: литовцы — «гиргуны»
А как местных литовцев воспринимали и характеризовали местные жители сел белорусского приграничья? По словам ученого из Белорусского государственного университета Юрася Внуковича, который представил доклад «Образ литовцев в представлениях жителей белорусско-литовского пограничья», этот образ зачастую формировался как образ «чужака».
«Представитель другого этноса как в реальном, так и в фольклорном измерении всегда воспринимается как чужой, другой. Такими чужими и непонятными могут быть его язык, религия, обычаи, быт, внешний вид, поведение. Формирование этнического образа всегда включает элемент стереотипизации, определенной степени упрощения и обобщения. Все это коснулось и местных литовцев», — отметил белорусский ученый, который подчеркнул, что необходимым условием для формирования таких характеристик является непосредственное общение представителей разных культур. По его словам, длительное сосуществование представителей белорусской, польской и литовской национальности, привело к частичному стиранию их культурных границ, а главным объединяющим началом этого приграничного, в большинстве своем католического населения, является их родной, разговорный язык.
«На вопрос о том, чем отличаются местные поляки, белорусы, литовцы, здесь характерным является ответ: «А ничем! Вместе праздновали свадьбу, и так встречались… И они, литовцы, не ссорятся с нами, поляками. Да и характер такой же, все зависит от человека. И едят они то же самое, что и мы», — рассказывает ученый.
Тем не менее, как отмечает Ю.Внукович, если в культурном, социальном, конфессиональном отношении местные литовцы воспринимались как свои, именно существенные языковые различия между белорусами, поляками и литовцами приграничного региона влияли на формирование образа последних.
«Лингвистический аспект фигурирует в насмешливых прозвищах литовцев со стороны местного славяноязычного населения, основанных на принципах звукоподражания и передачи непонятных слов. Это, например, «гиргуны», «жигуны», «клаусы», «лабасы» и так далее. Наиболее ярко это выражено в деревнях Островецкого района, где на протяжении столетий мирно сосуществовало белорусско-литовское население. Здесь, как и в Вильнюсском и Шальчининкском районах Литвы, литовцы получили и свое основное прозвище «гиргуны», которое происходит от литовского слова «gargėti» (гоготать), для которого характерна насмешливая, а иногда и бранная окраска», — констатировал ученый.
Он также отметил, что этим словом — «гиргуны» — местные жители нередко называют и литовцев Литвы. В приграничных белорусских селах литовский язык нередко сравнивался с языком животных, и такая традиция, по словам ученого, характерна и для других народов мира. «Плохого» литовца нередко именовали и «черным нёбом», по аналогии с поверьем, что собака с черной глоткой — особенно злая.
Одновременно ученый подчеркивает, что местные белорусы и поляки, проживающие на белорусско-литовском пограничье, подчеркивают и положительные качества литовцев – трудолюбие, а также способность говорить на нескольких языках — не только литовском, но также на русском и польском.
ru.DELFI.lt
